Материал из ЭнциклопАтис
Jadeyn (обсуждение | вклад) |
Jadeyn (обсуждение | вклад) |
||
| Строка 12: | Строка 12: | ||
<center><span style="color:purple;font-weight:bold"><big><big>'''Год 2464 из Jena'''</big></big></span></center> | <center><span style="color:purple;font-weight:bold"><big><big>'''Год 2464 из Jena'''</big></big></span></center> | ||
{{Quotation|''Bélénor Nébius, narrateur'' • ''Cheng Lai'SuKi, illustratrice''| | {{Quotation|''Bélénor Nébius, narrateur'' • ''Cheng Lai'SuKi, illustratrice''| | ||
| − | + | Малыш открыл глаза и начал щебетать. Размахивая пухлыми ручонками, он неуклюжими пальцами искал тряпичную куклу, которая с самого рождения делила с ним ночи. Не найдя ее, он жестикулировал, чтобы выпутаться из своего кокона простыней, и ухватился за защитные прутья своей маленькой кровати, чтобы сесть. Как и многие другие утра, он обнаружил ее лежащей на полу и смотрящей на него с разочарованным выражением лица, недовольной тем, что ее снова нечаянно выбросили из теплого и уютного гнездышка. Он уже собирался присоединиться к ней, выполняя некоторые акробатические движения, когда занавеска комнаты, в которой он находился, открылась. Может быть, утреннее появление и повторялось, но он никогда не уставал от невероятной красоты своей матери. Он совсем забыл о своей кукле и со смехом хлопал в ладоши, стремясь найти ту, которую отец забирал у него каждую ночь. За своей татуированной маской Зорай вернула ему улыбку и произнесла несколько слов. Если он и не понимал ее слов, ее голос все равно был самой прекрасной мелодией, которую он знал. | |
| − | + | "Доброе утро, моя драгоценная. Еще одна беспокойная ночь, как я вижу". | |
| − | + | Она подошла к колыбели, взяла куклу и протянула руки. Ребенок, который уже стучал ногами, подражал ее жесту и засмеялся еще сильнее, когда мать схватила его за талию и подняла с земли. Она несколько секунд кружила его в воздухе, приложила свой костлявый лоб к еще девственному лбу сына, а затем обняла его у своего сердца. | |
| − | + | "Сегодня великий день для тебя, Pü. Мама верит в тебя. Как и твоего брата, тебя ожидает судьба, вымощенная славой. | |
Le bambin se calma immédiatement au contact du masque et de la peau bleue de sa mère. Elle avait si bon goût. Elle sentait si bon. Elle était si douce. Ouvrant la bouche, il passa sa langue sur la chair chaude pour capter les effluves suaves de la sueur maternelle. Tout en se dirigeant vers la pièce principale de l’habitation, la Zoraï sortit de sa tunique végétale l’un de ses imposants seins, qu’elle tendit à son fils. Celui-ci ne se fit pas prier et attrapa à pleines mains la courbe voluptueuse, tandis que sa bouche fondait sur l’extrémité dressée qui chaque jour le nourrissait. | Le bambin se calma immédiatement au contact du masque et de la peau bleue de sa mère. Elle avait si bon goût. Elle sentait si bon. Elle était si douce. Ouvrant la bouche, il passa sa langue sur la chair chaude pour capter les effluves suaves de la sueur maternelle. Tout en se dirigeant vers la pièce principale de l’habitation, la Zoraï sortit de sa tunique végétale l’un de ses imposants seins, qu’elle tendit à son fils. Celui-ci ne se fit pas prier et attrapa à pleines mains la courbe voluptueuse, tandis que sa bouche fondait sur l’extrémité dressée qui chaque jour le nourrissait. | ||
| Строка 88: | Строка 88: | ||
« Grand-Mère Bä-Bä a lancé les dés ! J’ai l’insigne honneur d’annoncer aujourd’hui les prédictions qu’elle a faites à l’occasion du premier anniversaire de mon second fils, Pü Fu-Tao. Alors que Niï, futur Masque Noir, deviendra le Guerrier Sacré, allant jusqu’au ciel pour anéantir la Karavan et Jena, Pü le secondera tout au long de son périple ! Il sera son Ombre, qui le conseillera à chaque instant et n’hésitera pas à sacrifier sa vie pour le protéger ! Loués soient mes fils ! Loué soit Ma-Duk ! Ce soir, nous festoierons à la gloire de la Guerre Sacrée et l’avènement prochain des Jours Heureux ! » | « Grand-Mère Bä-Bä a lancé les dés ! J’ai l’insigne honneur d’annoncer aujourd’hui les prédictions qu’elle a faites à l’occasion du premier anniversaire de mon second fils, Pü Fu-Tao. Alors que Niï, futur Masque Noir, deviendra le Guerrier Sacré, allant jusqu’au ciel pour anéantir la Karavan et Jena, Pü le secondera tout au long de son périple ! Il sera son Ombre, qui le conseillera à chaque instant et n’hésitera pas à sacrifier sa vie pour le protéger ! Loués soient mes fils ! Loué soit Ma-Duk ! Ce soir, nous festoierons à la gloire de la Guerre Sacrée et l’avènement prochain des Jours Heureux ! » | ||
| − | Une acclamation sans pareille parcourut l’assemblée. Se réveillant en sursaut, Pü balaya la foule du regard. Celui-ci s’arrêta net sur le masque noir de son père. Le petit Zoraï ouvrit grand les yeux d’étonnement : pour la première fois, il devina un sourire. | + | Une acclamation sans pareille parcourut l’assemblée. Se réveillant en sursaut, Pü balaya la foule du regard. Celui-ci s’arrêta net sur le masque noir de son père. Le petit Zoraï ouvrit grand les yeux d’étonnement : pour la première fois, il devina un sourire.}} |
{{NavChap|[[La Guerre Sacrée]]|[[La Guerre Sacrée#Table des matières|Table des matières]]|[[Chapitre II - Fraternité]]}} | {{NavChap|[[La Guerre Sacrée]]|[[La Guerre Sacrée#Table des matières|Table des matières]]|[[Chapitre II - Fraternité]]}} | ||
<br> | <br> | ||
{{Portail|La Grande Bibliothèque|Zoraï}} | {{Portail|La Grande Bibliothèque|Zoraï}} | ||
[[Catégorie:La Guerre Sacrée]] | [[Catégorie:La Guerre Sacrée]] | ||
Версия 10:09, 30 июня 2022
• 
• 
• 
•
“Малыш открыл глаза и начал щебетать. Размахивая пухлыми ручонками, он неуклюжими пальцами искал тряпичную куклу, которая с самого рождения делила с ним ночи. Не найдя ее, он жестикулировал, чтобы выпутаться из своего кокона простыней, и ухватился за защитные прутья своей маленькой кровати, чтобы сесть. Как и многие другие утра, он обнаружил ее лежащей на полу и смотрящей на него с разочарованным выражением лица, недовольной тем, что ее снова нечаянно выбросили из теплого и уютного гнездышка. Он уже собирался присоединиться к ней, выполняя некоторые акробатические движения, когда занавеска комнаты, в которой он находился, открылась. Может быть, утреннее появление и повторялось, но он никогда не уставал от невероятной красоты своей матери. Он совсем забыл о своей кукле и со смехом хлопал в ладоши, стремясь найти ту, которую отец забирал у него каждую ночь. За своей татуированной маской Зорай вернула ему улыбку и произнесла несколько слов. Если он и не понимал ее слов, ее голос все равно был самой прекрасной мелодией, которую он знал.
"Доброе утро, моя драгоценная. Еще одна беспокойная ночь, как я вижу".
Она подошла к колыбели, взяла куклу и протянула руки. Ребенок, который уже стучал ногами, подражал ее жесту и засмеялся еще сильнее, когда мать схватила его за талию и подняла с земли. Она несколько секунд кружила его в воздухе, приложила свой костлявый лоб к еще девственному лбу сына, а затем обняла его у своего сердца.
"Сегодня великий день для тебя, Pü. Мама верит в тебя. Как и твоего брата, тебя ожидает судьба, вымощенная славой.
Le bambin se calma immédiatement au contact du masque et de la peau bleue de sa mère. Elle avait si bon goût. Elle sentait si bon. Elle était si douce. Ouvrant la bouche, il passa sa langue sur la chair chaude pour capter les effluves suaves de la sueur maternelle. Tout en se dirigeant vers la pièce principale de l’habitation, la Zoraï sortit de sa tunique végétale l’un de ses imposants seins, qu’elle tendit à son fils. Celui-ci ne se fit pas prier et attrapa à pleines mains la courbe voluptueuse, tandis que sa bouche fondait sur l’extrémité dressée qui chaque jour le nourrissait.
La demeure de Pü et de sa famille était composée d’une grande hutte circulaire, qui contenait la pièce principale, et de deux petites huttes flanquant la grande, qui accueillaient la chambre parentale dans laquelle dormait Pü et la chambre de son grand frère. Les fondations de l’installation étaient principalement constituées de bois souple, de lianes et de diverses grandes feuilles sélectionnées pour leur imperméabilité. Après celle de Grand-Mère Bä-Bä, cette habitation était la plus imposante de la tribu. Au centre de la pièce principale trônait la table familiale, sur laquelle reposait une vaste quantité de nourriture variée. Autour de celle-ci, le père et le frère de Pü déjeunaient en silence. Pü fixait successivement les deux homins sans cesser de téter le sein de sa mère.
— Bélénor Nébius, narrateur • Cheng Lai'SuKi, illustratrice
