Малыш открыл глаза и начал щебетать. Размахивая пухлыми ручонками, он неуклюжими пальцами искал тряпичную куклу, которая с самого рождения делила с ним ночи. Не найдя ее, он жестикулировал, чтобы выпутаться из своего кокона простыней, и ухватился за защитные прутья своей маленькой кровати, чтобы сесть. Как и многие другие утра, он обнаружил ее лежащей на полу и смотрящей на него с разочарованным выражением лица, недовольной тем, что ее снова нечаянно выбросили из теплого и уютного гнездышка. Он уже собирался присоединиться к ней, выполняя некоторые акробатические движения, когда занавеска комнаты, в которой он находился, открылась. Может быть, утреннее появление и повторялось, но он никогда не уставал от невероятной красоты своей матери. Он совсем забыл о своей кукле и со смехом хлопал в ладоши, стремясь найти ту, которую отец забирал у него каждую ночь. За своей татуированной маской Зорай вернула ему улыбку и произнесла несколько слов. Если он и не понимал ее слов, ее голос все равно был самой прекрасной мелодией, которую он знал.

Он угадал улыбку под прорезью для рта маски своего брата. Он не привык видеть его таким. До недавнего времени его лицо было голым, и он регулярно корчил странные рожи, которые вызывали лишь смех. Но когда ему исполнилось двенадцать лет, Но когда ему исполнилось двенадцать лет, у него выросла рогатая маска. Pü очень любил своего брата. Он щекотал его, играл с ним и показывал ему невероятные акробатические хореографии, которые приводили маленького Зорай в состояние перевозбуждения, и которые имели дар раздражать их мать.